| ВЕЧЕРНЯЯ ГАЗЕТА ПОПРОСИЛА МЕНЯ РАССКАЗАТЬ СВОИМ
ЧИТАТЕЛЯМ О ВСТРЕЧАХ С АБДУРРАГИМБЕКОМ АХВЕРДОВЫМ. ЧТО Я И СДЕЛАЮ
С БОЛЬШИМ УДОВОЛЬСТВИЕМ, ИБО ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ОЧЕНЬ ДОРОГ МНЕ, ЕГО Я
СЧИТАЮ СВОИМ УЧИТЕЛЕМ; ОН ОСТАВИЛ В МОЕЙ ПАМЯТИ, КАК, НАВЕРНОЕ,
И У ВСЕХ, КТО ХОТЬ РАЗ ВИДЕЛ ЕГО, НЕИЗГЛАДИМЫЙ СЛЕД.
Впервые я услышал его имя в 1920 году, вскоре после установления
в Азербайджане Советской власти; мне тогда было тринадцать лет.
Парадокс человеческой памяти: лучше помнишь то, что произошло много
лет назад, чем недавние события. И я отлично запомнил тот день,
когда долго я тщательно готовили отца в гости к человеку, которого
звали Абдуррагимбеком и которому исполнилось ровно пятьдесят лет.
Что именинник "важный" и очень уважаемый человек. И что знакомством
с ним отец очень гордится, можно было прочесть на лице отца, когда
он узнал, что тоже приглашен к Ахвердову.
Вернувшись домой, отец долго рассказывал, как хорошою было в этот
вечер у Абдуррагимбека, пересказывал шутки Узеира Гаджибекова, Джалила
Мамедкулизаде, Сулеймана Сани Ахундова и других гостей.
Отец знал Ахвердова еще до моего появления на свет. Певец-любитель,
он был вхож в театральный мир, иногда даже выступал на сцене в роли
Меджнуна. (Интересный момент: в то время в азербайджанском театре
женские роли ИСПОЛНЯЛИ мужчины, и иногда случалось, что Меджнуна
пел мой отец... Бадалбек Бадалбеков, а Лейли - Ахмед Агдамский,
его... родной брат).
А вскоре в моей жизни случилось немаловажное событие. Я стал слушателем
театрального училища, его открыла Шовкет Мамедова, и впервые увидел
человека, о котором столько наслышался.
Абдуррагимбек преподавал нам дикцию, хотя сам не владел ясным произношением.
Но читал он стихи необыкновенно выразительно, великолепно знал ритмо-метрические
особенности азербайджанского стихосложения, и мы, затаив дыхание,
слушали его. Эти читки доставляли нам ни с чем не сравнимое наслаждение,
заставляли снова влюбляться в уже любимые строки, и каждый раз мы
с нетерпением ждали того момента, когда к концу урока он начнет
декламировать.
И когда на втором году обучения был объявлен, конкурс на лучшее
прочтение стихотворения, Джафар Джабарлы и я (мы учились вместе)
впали в унынье. Куда нам с нашим лепетом показываться Абдуррагимбеку,
который возглавлял жюри?
Мне повезло больше, чем Джафару: я был третьим, а он седьмым, хотя
все ученики читали стихотворение, написанное… самим Джафаром.
Второй раз я встретился с Ахвердовым когда начал пробовать свои
силы в сочинении музыки.
Ахвердов написал пьесу "Старое поколение" и музыку к ней поручил
А. Маиляну. Однажды, вызвав нас обоих, он сказал композитору:
- Знакомься, это мой земляк. Я слышал он, хорошо знает карабахские
мелодии, и, думаю, может помочь тебе. Пусть попробует себя...
И с легкой руки Абдуррагимбека, я вплотную занялся любимым делом.
"Подсказывал" Маиляну шушинские мелодии, а он гармонизировал, обрабатывал
их.
Самая памятная моя встреча с писателем та, во время которой он сказал:
- Ты музыкант и к тому же хорошо знаешь литературу. Я бы советовал
тебе заняться проблемой взаимоотношений поэтического слова и музыки.
В Европе давно и глубоко разработана эта тема, русские музыковеды
тоже проявляют к ней огромный интерес. Почему бы не изучить это
дело у нас в Азербайджане, на примерах нашей национальной музыки...
Я не молод - мне шестьдесят три. Возраст, когда с грустью думаешь:
как многое еще не сделано.
Но и больше, чем в молодые, годы, радуешься даже, самому малому
сделанному тобой делу. И вспомнив сейчас слова Ахвердова, сказанные
много лет назад, я радуюсь тому, что я не забыл советов своего учителя.
В частности, готовлю сейчас выступление, которое называется "Слово
и саз".v Абдуррагимбек Ахвердов". В учебниках пишут про него: "...один
из выдающихся представителей азербайджанской реалистической литературы"...
Всё верно. Но в моей памяти другой Ахвердов: благороднейший, видящий
смысл жизни только в служении народу человек, простой, очень энергичный,
неразлучный со своей тростью, с хрипотцой в голосе, простуженном
в холодном Петербурге.
Одним словом, живой человек!
Баку, 24 декабря 1970
|
